И снова литература.

                                              *          *          * 

Странно. Она даже не подозревает, что он сейчас о ней думает, вспоминает, мечтает. Он – то неожиданно-радостное, что было у нее за прошедшие два года. …….без малого два.

Вот она тоже сейчас вспоминает. Витрины магазинов упорно ловят ее скользящее отражение. Но мелкий осенний дождь оградил ее от внешнего мира. И все эти воспоминания медленно лениво толпятся под уже вымокшим зонтиком, кружась и цепляясь за мелко стекающие с него струйки воды.

Странно. Все так неожиданно началось. Она жила в своем  сложном, но строго упорядоченном мире. Давно махнув рукой на  мир «внешний», она целиком и полностью погрузилась в созерцание мира своего собственного, построенного по своим правилам и законам.

Это бы ее момент творения… И очень не хотелось ей делится этим своим «Внутренним». Редкие вспышки внимания «со стороны» разбивались о неприступные и холодно-высокомерные стены ее интеллекта. Слишком сложным казался  для обывателей и уровень ее Игры, – не многие решались не то чтобы на попытку состязания, а и даже на простую заявку - желание показать себя. 

И тут он. Мало того, что он так нагло ворвался в этот «идеальный» мир, он сознательно и методично разрушил его. Правда, на этом месте непрерывно и кропотливо возводился мир новый, готовый принять все внешнее, мир в котором  он творил ее историю и формулу жизни с белого листа – заново. Хотя странными были не столько эти метаморфозы, которые она ощущала даже физически, но уже то, что она позволила это сделать. Очень долго она сопротивлялась этому сумасшедшему и одновременно тактически безупречному напору. Она предугадывала каждый его жест одновременно с тем, как он его совершал. Он поражал ее удивительного цвета розами, необычайно точно заказанной музыкой в ресторане.  Все это было настолько своевременно и неожиданно-предсказуемо……

Чем была ее жизнь до того января. Многие «исторические» и психологические причины заставили ее стать той самой ракушкой, ограждающей свое же нежное тело и бесценную жемчужину-душу. Поставив на себе крест, она проживала очередной ненавистный холодный месяц. Ничего не предвещало этого круговорота, который поглотит ее буквально через несколько дней.  Да и она была слишком уставшей, чтобы угадать, услышать его приближение. Жизнь чередовала дни и ночи своим сложным, но вполне надоевшим к тому моменту образом. Что-то радостное еще звенело в воздухе с новогодних праздников. Это раздражало – «Ну чему можно радоваться в такой холод, а впрочем, – мне все равно». 

Она торопилась в гости к своим старым друзьям. Проносясь по замороженным тротуарам, она спешила отогреть тело и, если повезет, – душу в тепле жилого дома. В гостях алкоголь и атмосфера ненавязчивой болтовни растопила лед оценивающего и, зачастую, сразу уничтожающего взгляда. Она случайно взглянула на него. Ничего интересного.  Взгляд не зацепившись на незнакомых и знакомых лицах заскользил дальше. …………Через две минуты он уже довольно смело отражал атаки ее беззастенчивого эгоизма, а она удивленно признавалась себе, что не может «отшить» этого наглеца. 

А затем и начались сумасшедшие побеги  с работы,  путанные объяснения, по поводу опозданий и пропусков, угрызения совести и «…а пошло оно все..» одновременно. Он оказался не только достойным соперником, игроком, но и превосходил ее в умении мгновенно оценивать ситуацию, принимать решения, анализировать. Она всегда старалась быть разной. Образы один за другим сменяли друг друга, что обычно настолько обескураживало всех «предыдущих». А его эта самозащита только веселила, что в свою очередь злило ее, -  но не останавливало. Но  те же метаморфозы происходили и с ним. Стоило ей утвердиться в мысли, что перед ней типичный представитель  тупого, доллорообразного мира сделок, договоров, контрактов – он неожиданно начинал цитировать любимых ею поэтов средневекового Востока или пускаться в долгие, почти научные обсуждения  глав Библии или научных открытий. Как только она собиралась сказать, что у нее сегодня нету  ни малейшего желания сидеть в душном кафе, как он уже сам вез ее на природу и устраивал притворно романтический пикник на берегу озера. Ловя свое отражение в воде, она спрашивала себя - «Зачем все это? Как долго это продлится?» Она впервые хотела чувствовать себя слабой и беспомощной. Он позволял ей это делать.

Но закончилось все так же неожиданно, как и началось. Стремительный поток нагрянувших проблем и рутиной работы очень прочно затянул ее. Только по прошествии двух недель она с удивлением заметила, что не звонила ему, а не виделись они еще дольше.

Странно. Она прислушивалась к своим чувствам… Нет, его нету рядом, – и я не заметила этого. Странно, он уже так давно не звонил, не приезжал  - а я и этого не заметила. Она звонит ему сама – «Давай встретимся». «Давай!». Ужин в тихом ресторане, показательно непринужденная болтовня – слишком уж «ни о чем».

-    Знаешь, я смотрю на тебя и не узнаю. Передо мной совершенно чужой человек. – неожиданно повисает в воздухе ее голос.

-    Не говори глупостей.

-    Нет, правда! Ты сидишь сейчас рядом – но ты абсолютно чужой человек.

Долгое молчание и оба сознают, что так оно и есть на самом деле. Все это было лишь игрой двух «достойных» друг друга соперников, игроков…

Свеча на столике бросала дикие блики на ее бокал. Сегодня на столе только белое вино.

Все так странно!! Мы столько времени были вместе, столько пережили, учили и совершенствовали друг друга. А сейчас друг напротив друга сидят два совершенно чужих человека. Два проигравших в этой игре…..

Вот таким было прощание, - странное и запланированно-интеллектуальное, отрешенное.

И вот сейчас, уже три месяца спустя, она идет домой, где ее ждет только непослушный котенок. Лужи разбиваются о ее каблуки, разбегаются кругами по асфальту и отражают одинокую богиню, летящую в шелесте воды.

© 2001