Как я и обещала, буду продолжать серию о любимых художниках. Ведь без их творчества не было бы моего.
Сегодня я хочу рассказать о невероятном самородке, который так и остался лежать одиноким бриллиантом на карте мировой истории искусства.
Я помню дома, в библиотеке моего деда, я нашла маленькую книжечку. Меня заворожила обложка красивый витееватый рисунок. Мне тогда казалось, что это книжка-сказка. Но внутри оказались рисунки. Невероятно красивые, нежные, утонченные. И еще они были пугающими, в них было что-то мистическое. Я разглядывала их часами, и не могла оторваться. Это был альбом рисунков Обри Бердслея. Вот он:
Позже, уже в институте я купила себе большой и красивый альбом, в котором собраны почти все работы Бердслея. И тогда я открыла для себя Бердслея эротичного, двусмысленного, жестокого и величественного.
Он прожил яркую творческую жизнь. Он издавал журнал, дружил с Оскаром Уайлдом и Бодлером, иллюстрировал древнегреческие опусы и книги современников и средневековые рыцарские романы. Создавал невероятные афиши для кабаре и театров Парижа. Он горел ярко и умер в 24 года.
Его стиль - это коктейль из Модерна и АрДеко, с примесью эстетики Прерафаэлитов и Декаданса. Многие подрожали ему при жизни и после смерти, но никто не смог даже приблизиться к вершинам этого мастера.
Каждый раз, глядя на его волшебную графику, я мысленно погружаюсь в ту невероятную атмосферу сказки, тоски и внутренней свободы 19 века, в котором жил и творил мой любимый Гений.
Люблю этот отрывок из "Цветов зла" Бодлера.
Сегодня я хочу рассказать о невероятном самородке, который так и остался лежать одиноким бриллиантом на карте мировой истории искусства.
Я помню дома, в библиотеке моего деда, я нашла маленькую книжечку. Меня заворожила обложка красивый витееватый рисунок. Мне тогда казалось, что это книжка-сказка. Но внутри оказались рисунки. Невероятно красивые, нежные, утонченные. И еще они были пугающими, в них было что-то мистическое. Я разглядывала их часами, и не могла оторваться. Это был альбом рисунков Обри Бердслея. Вот он:
Позже, уже в институте я купила себе большой и красивый альбом, в котором собраны почти все работы Бердслея. И тогда я открыла для себя Бердслея эротичного, двусмысленного, жестокого и величественного.
Он прожил яркую творческую жизнь. Он издавал журнал, дружил с Оскаром Уайлдом и Бодлером, иллюстрировал древнегреческие опусы и книги современников и средневековые рыцарские романы. Создавал невероятные афиши для кабаре и театров Парижа. Он горел ярко и умер в 24 года.
Его стиль - это коктейль из Модерна и АрДеко, с примесью эстетики Прерафаэлитов и Декаданса. Многие подрожали ему при жизни и после смерти, но никто не смог даже приблизиться к вершинам этого мастера.
Каждый раз, глядя на его волшебную графику, я мысленно погружаюсь в ту невероятную атмосферу сказки, тоски и внутренней свободы 19 века, в котором жил и творил мой любимый Гений.
Люблю этот отрывок из "Цветов зла" Бодлера.
***
Кто изваял тебя из темноты ночной,
Какой туземный Фауст, исчадие саванны?
Ты пахнешь мускусом и табаком Гаванны,
Полуночи дитя, мой идол роковой.
Ни опиум, ни хмель соперничать с тобой
Не смеют, демон мой; ты - край обетованный,
Где горестных моих желаний караваны
К колодцам глаз твоих идут на водопой.
Но не прохлада в них - огонь, смола и сера.
О, полно жечь меня, жестокая Мегера!
Пойми, ведь я не Стикс, чтоб приказать: "Остынь!",
Семижды заключив тебя в свои объятья!
Не Прозерпина я, чтоб испытать проклятье,
Сгорать с тобой дотла в аду твоих простынь!
Какой туземный Фауст, исчадие саванны?
Ты пахнешь мускусом и табаком Гаванны,
Полуночи дитя, мой идол роковой.
Ни опиум, ни хмель соперничать с тобой
Не смеют, демон мой; ты - край обетованный,
Где горестных моих желаний караваны
К колодцам глаз твоих идут на водопой.
Но не прохлада в них - огонь, смола и сера.
О, полно жечь меня, жестокая Мегера!
Пойми, ведь я не Стикс, чтоб приказать: "Остынь!",
Семижды заключив тебя в свои объятья!
Не Прозерпина я, чтоб испытать проклятье,
Сгорать с тобой дотла в аду твоих простынь!
Признаюсь, я тоже не смогла отказать себе в удовольствии попробовать кончиком пера технику Бердслея. Но о том, что из этого получилось - в другой раз.
Комментариев нет:
Отправить комментарий